РЕЧЬ ПРЕЗИДЕНТА ААП 25 февраля 2024 года

Поскольку наше сообщество молодое, и многие путаются не только в датах, но и аббревиатурах, то я дам короткую историческую справку.  
   Я стал президентом РОАП в 2014 году и до 2017 года отработал в этой должности в условиях реальной демократии, при которой не важны ни опыт, ни уровень осведомленности, ни способность мыслить стратегически, ни талант, ни эрудиция, ведь демократия работает абсолютно без учета мощности процессора. Она работает по принципу: один человек (любой!) — один голос, и все решает большинство. 
   Потом много и тяжело, преодолевая  мощное сопротивление, я боролся за создание ААПР, за признание статуса тренингового общества на уровне IAAP, и в 2019 году в Вене стал первым президентом ААПР. Разумеется, все, что я делал, делал не один – тогда ещё у меня были и сторонники, и поддержка, и я благодарен этим людям за наше общее прошлое. Я не переоцениваю свой личный вклад. 
   В 2021 году, как многие помнят, я выступил на майской конференции ААПР с инициативой создания ААП, опираясь на ваши же пожелания, и стал первым президентом ААП. Отработав срок президентства в ААПР, я готов был переключить всю свою активность на деятельность в нашей молодой организации, поскольку подавляющее большинство ее членов это наши – мои! — выпускники базовых курсов по аналитической психологии разных лет, а то и попросту мои анализанты и супервизанты. Это будущее юнгианства в России! В общем, это, образно говоря, и есть плоды не в последнюю очередь моего труда, если учесть объем нагрузки, которую я постоянно нес и несу. В Евангелии от Матфея сказано: «По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы?» (Матф. 7:16).
   В ААП нынешней редакции проводятся регулярные встречи выпускников, работают супервизионные, интервизионные, балинтовские группы, действует лаборатория по развитию аналитического мышления, дискуссионный клуб, киноклуб и, в качестве реперных точек, следует, конечно же, особо выделить регулярные осенние конференции. В ААП уже почти полторы сотни человек. Таким образом, работа проводится! И процесс пополнения и развития ассоциации может или мог бы ускориться – в первую очередь благодаря все новым и новым выпускникам Базовых курсов. Нынешний Базовый курс ИАП вообще рекордный по численности и уникальный по качеству, на мой взгляд. Я наслаждаюсь общением с ним во время чтения лекций и в переписке в чате.
   Однако, если в первой конференции ААП осенью 2022 года я принимал самое активное участие и еще мог ощутить влияние своего видения на вектор эволюции аналитической психологии в России, то уже на прошлой осенней конференции я оказался в одиночестве и, скорее, выглядел как причина скандала, поскольку позволил прозвучать альтернативному мнению Олега Телемского. И пускай не во всем, но в чем-то поддержал его. Увидел в нем не только эксцентричную сектантскую маргинальную фигуру, но и некий живой импульс к диалогу, повод для конструктивного напряжения и рефлексии. Я считаю, что тишь да гладь, да божья благодать это не те условия, в которых происходит развитие – любое! Короче говоря, в итоге мой вклад в последнюю конференцию оказался более чем сомнителен. И тем не менее я не хочу и никогда не стану «капитаном-очевидность», в сотый раз повторяющим одно и то же, всем уже хорошо известное. В поэзии плагиат и вторичность — а я ещё и поэт — никогда не рассматривались как достоинства. Я, вслед за Юнгом, не считаю, что задачей анализа является только нормализация клиента, а задачей доклада на конференции рассказ об этом.
««Нормальный человек», как писал Юнг в «Проблемах души нашего времени» — идеальная цель для неудачников, — для всех тех, кто находится ниже общего уровня приспособленности.»
    Коллеги, к сожалению, я сам нахожу мою работу на посту президента ААП далеко не настолько неуспешной, как бы мне изначально хотелось. Зачем делать вид, что являешься машинистом и управляешь паровозом, когда он идет фактически без тебя, то и дело застревает или вообще движется не в ту сторону?
   Изначально я видел в идее создания ААП шанс на то, чтобы молодое российское юнгианство вышло из состояния вторичности, зависимости и инфантилизма, чтобы оно сделалось суверенным, способным на автономное развитие, на новаторство, на творческую, самостоятельную, свободную, смелую концептуализацию. При этом, отмечу особо, развитие собственного исторического самосознания в наши дни это вовсе не отрицание и не обесценивание вклада западных коллег. Я искренне признателен им за то, что они принесли когда-то сюда свою редакцию юнгианства. Без них и того бы не было. Разумеется, необходимо поддерживать контакты с ними, прислушиваться к их мнению — но без подобострастия, не уклоняясь от полемики. У нас должно быть что сказать, а то и возразить — самим, самостоятельно, если работает критическое аналитическое мышление.
   Как известно из законов диалектики, развитие происходит по алгоритму: тезис – антитезис – и только после этого синтез. Так же, кстати, запускается и работа трансцендентной функции: необходимо научиться выдерживать напряжение между двумя полюсами. И, на мой взгляд, сейчас пришло время российского антитезиса, появление полюса, противоположного конъюнктурному коммерческому пост-юнгианству. Именно сейчас, на фоне роста российского национального и культурного самосознания, необходима сепарация, автономное продвижение, обретение своей, российской, уникальной идентичности, создание собственной юнгианской школы. Разумеется, безо всякого разрыва и без полного, категоричного противопоставления себя западным школам, у которых следует взять самое лучшее, а создать все же свое!
   Я считал, что развитие юнгианства в эту драматичную эпоху тектонических геополитических сдвигов возможно на пути духовности, восстановления связей с сакральным, в обращенности к теме нуминозного личного опыта, в восстановлении честной, свободной, не догматичной рефлексии каждого искателя истины. Я полагал, что прогресс заключается в осмыслении глубокого исторического символизма, в восстановлении собственных культурных корней, а не в конъюнктурной адаптации к поверхностным современным трендам, к мейнстриму. Я думал, что ориентация на атомизацию самости и инфляцию Эго, на эклектику, упор на рыночную конкуренцию с другими направлениями, на борьбу за платежеспособного клиента – это не наш, не российский путь юниганства. Это соблазн, это поглощение Персоны Тенью, а не конфронтация с ней и в конечном итоге деградация, тупик, растворение и утрата юнгианской идентичности. 30 с лишним лет постперестроечной аномии, господства идеологии рынка и социального дарвинизма, в отсутствие духовности и общественных ценностей, на мой взгляд, уже доказали это. Неужели это только на мой взгляд? Неужели больше так никто не думает?
    В юнгианство меня привели прежде всего уважение и интерес к Юнгу как глубокому оригинальному философу, духовному учителю, искателю истины, представителю тысячелетней мировой культуры, мужественному и самостоятельному мыслителю с нестандартным психическим личным опытом, который чем-то напомнил мне и мой собственный. Я ни в коем случае не видел в нем конъюнктурщика, готового предать себя самого, свои аутентичные ценности — да и ради чего, собственно? В конфликте с Фрейдом, несмотря на все соблазны статуса крон-принца, несмотря на давление фобий и комплексов Фрейда, Юнг остался самим собой. И позднее, развивая свое учение, во всех своих статьях и книгах, в приватной переписке, в частности, с Нойманом, Юнг не уставал повторять, что практически каждый конфликт второй половины жизни носит религиозный характер. Он выражал надежду, что юнгианство когда-нибудь займет место светской неортодоксальной религии. Возможно, и займёт. Но если мы сами этому не поможем, то уж точно не в ближайшей перспективе, не здесь и не благодаря нам.
   Я надеялся, что российский вклад вберет в себя идеи наших отечественных мыслителей — философов и писателей: от Федора Достоевского, Николая Бердяева, Владимира Вернадского и других русских космистов — до Льва Гумилева, Василия Налимова… Всех не перечислишь! Я считал, что их всё-таки надо бы знать, понимать, помнить и ценить. Нам есть у кого учиться, на кого опираться в отечественной традиции. Перед каждой конференцией, на этапе подготовки доклада, меня обычно охватывал энтузиазм, поскольку я думал, что открою и донесу до вас что-то новое, важное, оригинальное, самобытное, а не техническую рутину «нормализации» в условиях кабинетного анализа.
   Но мои попытки озвучить хотя бы часть этих идей и предложить собственное, суверенное направление юнгианства не увенчались успехом. Мои доклады и «квадратный», как его назвали, стол вызвали либо ответное недоуменное молчание, либо страх и ужас.
   Я не смог создать команды сторонников в Правлении ААП и не чувствую себя лидером, которому есть на кого опереться, за плечами которого кто-то стоит. Напротив, я породил активную оппозицию в Правлении, с которой у меня нет общего языка, которая не думает, как выполнить, как реализовать идею руководителя, а думает, стоит ли ее выполнять вообще. Язык регламентов, протоколов, статей и параграфов, бесконечных перепирательств — для меня язык, скорее, чужой, канцелярский, обслуживающий, вспомогательный — не метафорический, не духовно-юнгианский, не язык творчества и чудотворства. Это казенный язык. Это словарь борьбы за власть и контроль. Это не язык стремления к сути, к истине, к смыслу.
  С другой стороны, я понимаю, что нынешняя конъюнктурная ситуация, разумеется, требует навыков чисто технических, а также навыков ведения эффективных бюрократических игр, поскольку мы находимся на пороге принятия закона об оказании психологической помощи. Но неужели теперь только это сделается самым важным и главным для сообщества? Неужели тренд сертификации, протокола, учета и контроля станет генеральным, основным для ААП?
   Меня это и прежде не увлекало, а в мои почти 64 года и подавно не вдохновляет. Мне становится тяжело, утомительно, а главное, скучно — вести эти вязкие, многочасовые дискуссии и переписку, в которой оппоненты цепляются за каждую букву, упуская главное. Если это и есть современный стиль, значит, этим должен заниматься кто-то другой, кому все вышеперечисленное интересно, близко и у кого это хорошо получается. Для меня же это просто вынужденная необходимость, жертва, дань Духу Времени, его бюрократическим шахматам. Это отнимает массу сил и времени — и ничем для меня лично не компенсируется, не приносит вдохновения. Обидно, конечно, но приходится признать, что дела обстоят именно так. Неужели вот это вот и есть все, к чему я пришел, отдав столько лет становлению юнгианства в России? Президентство в ААП при сложившемся положении дел не дает мне ни морального, ни интеллектуального, ни духовного, ни материального удовлетворения. При этом я хочу всех вас заверить, что за него нисколько не цепляюсь.
  И если я не буду понят и поддержан вами, значит, мне пришла пора удалиться в башню на берегу озера по примеру Юнга и перейти к более содержательным разговорам с кастрюлями и сковородками  — в одиночестве.
   Тупо и упорно продавливать свою волю, свою точку зрения в борьбе с Правлением, одна часть которого мне регулярно противоречит, а другая молчит, не вижу смысла — это к тому же, как я говорил, чудовищно скучно и утомительно. Я привык к творческой работе, к полёту креативности, каскаду масштабных идей. А нынешняя работа — без божества, без вдохновенья! — меня тормозит и отталкивает. Сделать из меня свадебного генерала или отсид-директора конторы «Рога и Копыта» ни у кого никогда не получится. Это не значит, что Правление вообще не работает или я имею претензии подряд ко всем его членам. Это значит, что я сам не могу и не хочу работать в такой атмосфере — из-за нескольких человек.
    При этом я своей деятельности как юнгианец не приостанавливаю ни на минуту, продолжая внутреннюю юнгианскую рефлексию. Напротив, юнгианство для меня становится все интереснее и интереснее!
   И пусть я вообще останусь один, однако останусь самим собой и я останусь с Юнгом, каким я его когда-то полюбил, какому поверил, за каким пошел. Вот так я и понимаю духовную составляющую индивидуации.
    Я не замыкаюсь в себе, но без вашей поддержки я предпочту уйти в автономный поиск, поскольку истина для меня не пустой звук. Для меня существует нечто большее, чем отдельный человек, с его Эго, с Я, которое теперь путают с самостью, с его амбициями и субъективным частным мнением о том о сём.
   Как говорится в одном крылатом выражении, жизнь коротка – искусство вечно! И юнгианство для меня это творчество, полное парадоксов, импровизации, это встреча с неизведанным, иррациональным, это действительно высокое искусство, а не набор штампов и технических алгоритмов. Чтобы я поверил в его носителя, я должен увидеть своими глазами, что человек заслужил право называть себя юнгианцем, что он дотягивает до этого – умом, уровнем развития, общей культурой, эрудицией, грамотностью, талантом, душой, духом, сердцем, смелостью, осознанностью, способностью широко и оригинально мыслить.
   А в настоящий момент я чувствую себя так, как будто попал в какой-то морок, чужой и чуждый, не имеющий прямого отношения к юнгианской мысли, но отнимающий силы и навевающий скуку. Образно говоря, я как будто угодил в вязкое, злопамятное, дотошное, не соизмеримое по масштабам мелкотемье, ревниво-безблагодатное и неблагодарное, прогибающее до своего уровня. И я испытаю только облегчение, если освобожусь от ответственности за то, на что не могу повлиять, чем не могу управлять, с чем не хочу иметь дела, на что не хочу тратить время и энергию.
   Если я сложу с себя обязанности президента, для меня никакой катастрофы не произойдет. Тогда я буду видеть свою задачу в поиске и консолидации сочувствующей аудитории, среди соотечественников в первую очередь, которой всё-таки будут интересны мои идеи, цели и ценности. Значит, пришло время их ещё раз обдумать, выносить и найти техническую возможность поделиться ими — что в нынешние времена представляет из себя далеко не простую проблему. Я, например, не уверен, что сохраню возможность прямого оперативного контакта с сочувствующими мне членами ААП. Не так-то всё просто с этим. Но мне хочется думать, что хотя бы какое-то число сочувствующих мне все-таки уже существует. И я заранее благодарен этим людям. И мы как-то ещё найдем друг друга.
   Уважаемые коллеги, по нынешним правилам, повестка общего собрания не может быть внезапно изменена, что бы у нас ни происходило. Мы не имеем права от неё отклониться, поэтому давайте к ней и вернемся.
   В соответствии с 8-м пунктом статьи 26-й Устава нашей Ассоциации Президент имеет право вынести на рассмотрение Общего собрания вопрос о досрочном прекращении деятельности членов Правления и других должностных лиц Ассоциации. В сложившейся кризисной ситуации я обязан это сделать. Мое предложение к вам состоит в том, чтобы вы сами же и решили, чего вы хотите, какие у вас цели, с кем вы остаетесь – с нынешним составом Правления или со мной? Иначе нам не выйти из тупика. Как вы решите – так и будет. Я с пониманием приму любое ваше решение. Эта организация — ваша, она создавалась для вас, и она будет отражать ваш уровень, ваши ценности и ваше целеполагание.
   Спасибо всем за внимание!
    Я готов ответить на любые вопросы и возражения, дать пояснения. Не стесняйтесь, не бойтесь, спрашивайте, если что-то осталось непонятным. Вы имеете на это полное право! В этом и заключается смысл существования организации, гражданского общества — чтобы у него имелась высокая цель, конгруэнтный задаче лидер и право услышать от него ответ на любой вопрос. Не стоит обрекать себя же самих молчанием на недоумение, фантазии, домыслы и сплетни, когда можно все прояснить.
 
РЕЗЮМЕ (после собрания): Я обратился к собранию как раз потому, что уже примерно год не могу найти общего языка с Правлением. Однако собрание опять вернуло меня к переговорам с тем же составом Правления — как если бы что-то волшебным образом должно было измениться меньше чем за неделю. Я не имею права раскрывать все детали и причины наших разногласий, но уже на обсуждении, свидетелями которого оказались участники собрания, надеюсь, для всех стало очевидно, что разногласия существуют и они даже стилистически неразрешимы. Я и некоторые члены Правления — просто про разное! Я в таком формате и с этими людьми работать не смогу – это слишком энергозатратно и скучно для меня.
    Итожа сказанное, мне остается лишь констатировать: я, конечно, выполню решение общего собрания – и ещё раз встречусь с Правлением. Однако результат этой встречи предсказуем и зависит не от меня.
   Так же вынужден признать, что озвученная мною идея по созданию российской школы юнгианства, похоже, оказалось невостребованной – всё утонуло в прояснениях процедурных моментов. Если эта идея и будет реализовываться, то уже без меня, неизвестно кем и не известно через какое время.
  После собрания Правления и вероятного самоотвода я, естественно, прекращу свою и так убывающую активность в ААП и займусь тем, что мне ближе и интереснее всего – собственно юнгианством, свободным, суверенным, не конъюнктурным, о чем и писал выше. Ещё раз спасибо за уделенное время и приношу свои извинения тем, до кого не смог внятно и однозначно донести свои мысли. Ситуация сама по себе, как видите, непростая.